Опубликовано в рубрике Сцeнa из спeктaкля. Фoтo: прeсс-службa тeaтрa
Пьeсa Мaксимa Дoськo, a oн рaдиoинжeнeр и фoтoгрaф, eщe в 2014 гoду вoшлa в шoрт-лист фeстивaля мoлoдoй дрaмaтургии «Любимoвкa». Пoсвящeнa oнa «мaлoй Рoдинe и пaтриoтизму (зaчeркнутo) кoсмoпoлитизму». Зaмeтим, тoгдa eщe всex нас не накрыл глобальный псевдопатриотизм в искусстве по разнарядке.
Итак, жил на свете белорусский сантехник — в небольшом поселке Озерцо под Минском, рядом с городом Раков, где родился. Ничего, кроме этих мест да Минска, не видел. Звали его Гена, и был он не стар. Всего 34 года. «34 года, и только Озерцо, Раков, Минск» — хор из четырех актеров (Илона Литвиненко, Наталья Пивоварова, Александр Коробов, Евгений Лапшин), подобно древнегреческому предшественнику, рассказывает об этом удивительном обстоятельстве. Все они — на высоченных котурнах, напоминающих войлок, в черных майках с надписью «Гена», со зловещим черным гримом на лбу и веках, напоминающим демонические маски с карнавала смерти. Но… «Гена был в Лондоне» — и это многое меняет в его биографии и ментальности. Пока сам герой безмолвствует, хор произносит текст, из которого мы только и узнаем, что с Геной происходит, о его жизненном пути и думах. Отличный саунд-дизайн Владимира Бочарова, наполненный журчанием канализации и комическими звуками, сопровождает монологи.
Напоминает сантехник из белорусского ЖЭКа первобытного человека. На бедрах — повязка из мешковины. Обнаженное тело и голова присыпаны чем-то вроде цементной пыли. Актер Андрей Ковзель напоминает изваяние неандертальца. За его спиной — черно-белый экран с инфернальными картинками. На сцене почти ничего нет. Художник Анастасия Юдина ограничилась душевой кабинкой из пластика, напоминающей капсулу, экраном с проекцией и проходящей через сцену-подиум веревкой алой пуповины.
Так бы и шла жизнь свои чередом: прочистка, откачка, канализация, где можно выловить пыжиковую шапку, брюки, трусы, хотя каждому известно, что такие вещи нельзя бросать в унитаз. Вспоминал бы о судимости за кражу, совершенную по пьяни, канувшую в Лету семейную жизнь, начавшуюся с хмельного залета будущей жены. Но… Было у сантехника хобби: увлекался он соломоплетением, достиг успехов, так что получил приглашение в Лондон. Гена готов отказаться от такого трипа: страна чужая, языка не знает. «Зачем сантехнику английский?» — несколько раз повторит хор. И не поехал бы никуда Гена, да родители уговорили. Надо же жизнь повидать, на самолете полетать.
Гена впервые за границей. В отеле живет, ходит на завтрак, ездит на экскурсии, но скучает по родине, где все такое понятное. Гран-при, полученный в Лондоне, почти ничего не изменил в его голове. Наш он человек. Из номера не выходит, сидит и смотрит телевизор. Чемодан за двое суток до отъезда собрал. Ничего интересного в этой Англии для себя не нашел. Лишь однажды увидел, как теплотрассу прокладывают, заинтересовался — хоть что-то по профилю, да и зарплата у рабочих, должно быть, хорошая. Гена по-прежнему молчит. Вещает хор, да так интересно, что слушаешь его — не наслушаешься.
Но все-таки что-то происходит в голове Гены, раз он в самолете остро ощутил, насколько сильно любит родной поселок и ЖЭК, и ничего-то другого ему не надо. Жизнь пошла своим чередом — прочистка, откачка, ЖКХ, за причастность к которому охватывает гордость. Пока хор пытается разобраться в мозговых извилинах Гены, сам он в душевой кабинке смывает канализационную пыль, чтобы выйти оттуда чистым и просветленным. Вот что делает с человеком прилив патриотизма. Откуда-то берется скафандр, как рояль в кустах. И вот уже Гена, как космонавт, ступает не по грешной земле, а уходит в совсем другие выси, в астрал. С космосом в нашем сознании точно что-то происходит. Все чаще киногерои и мультперсонажи отправляются на дальние орбиты, чтобы начать жизнь с чистого листа. Вот и Гена, не будучи интеллигентом, рефлексирует помимо своего желания и восходит к звездам. Мы не можем жить без космоса.
Талантливый молодой режиссер Сергей Чехов — выпускник Новосибирского театрального института, основатель «Асфальт-театра» в своем родном городе — когда-то вошел в новые слои атмосферы, оказавшись в Москве. Его собственный опыт помог разобраться с патриотическими чувствами и душевной невесомостью.